Тонкая работа - Страница 114

114

— Подберите юбки, дорогая, не спалите, — говорит женщина и первой начинает взбираться по лестнице.

Ричард идет следом за мной, почти вплотную. На площадке — двери, все они закрыты. Женщина отворяет первую и ведет меня в крошечную квадратную каморку: кровать, умывальный столик, сундук, комод, экран из конских волос — и окно, к нему-то я и кидаюсь в первую очередь. Оно узенькое, завешено выцветшей полоской кисеи. Задвижка давным-давно сломалась, рамы скреплены гвоздями. За окном — грязная узкая улица, здание с бурыми крашеными ставнями — посреди каждой дырка в виде сердца, — кирпичная стена, на которой желтым мелком выведены круги и спирали.

Я стою и смотрю на все это, судорожно прижав к груди сумку, но постепенно руки мои слабеют. Я слышу, как Ричард, постояв на пороге, поднимается на следующий этаж, потом начинает шагать по комнате прямо у меня над головой. Женщина идет к умывальнику, берет кувшин, наливает воды в тазик. Теперь мне ясна моя ошибка: зря я подошла к окну, она перекрыла мне путь к двери. Она женщина дородная, с сильными руками. Может, мне как-нибудь удастся отпихнуть ее, если, конечно, действовать неожиданно.

Наверное, она подумала то же самое. Хлопочет над умывальником, голову опустила, а сама краем глаза следит за мной — но по-прежнему как-то странно, то ли с удивлением, то ли с восхищением.

— Вот тут душистое мыло, — говорит она. — А это гребень. Вот щетка для волос.

Я молчу.

— Вот полотенце для лица. Одеколон. — Она вынимает пробочку из флакона, плещет на руку. Подходит ко мне — она отвернула рукав, пухлое ее запястье залито тошнотворными духами. — Вам нравится запах лаванды?

Я пячусь назад, поглядываю на дверь. Из кухни отчетливо слышен голос паренька: «Ах ты шлюха!»

— Не нравится, — говорю я, отступая еще на шаг, — когда меня обманывают.

Она внезапно останавливается.

— О каком обмане речь, милая моя?!

— Неужели вы думаете, я стремилась попасть сюда? Неужели думаете, что я хочу у вас остаться?

— Я думаю, вы просто перепугались. Думаю, вы сейчас не в себе.

— Не в себе? Да как вы смеете судить? Откуда вам знать, какая я должна быть? Мы с вами не знакомы!

При этих словах она потупилась. Опускает манжету, возвращается к умывальнику и снова принимается перебирать вещи: мыло, гребешок, щетку, полотенце. Внизу под нами кто-то волочет кресло по полу, что-то падает, лает собака. Над нами Ричард меряет шагами комнату, покашливает, бормочет что-то. Если бежать — то только сейчас. Но куда? Вниз, конечно, вниз, той же дорогой, какой я шла сюда. Но где та дверь на улицу — вторая или первая? Не знаю. «Не важно, — говорю я себе. — Беги, и все!» Но не двигаюсь с места. Женщина поднимает голову, смотрит мне прямо в глаза, я в нерешительности. И в этот момент Ричард, тяжко ступая, начинает спускаться по лестнице. Входит в нашу комнату. За ухом у него сигарета. Рукава закатаны до локтя, борода мокро блестит.

Он запирает за собой дверь.

— Снимите плащ, Мод, — говорит он.

«Сейчас он меня задушит».

Крепко сжав застежку плаща, я подаюсь назад, медленно, медленно отступаю назад, подальше от него и от женщины, поближе к окну. Если что — выбью стекло локтем. Буду кричать, звать на помощь — на улице услышат. Ричард следит за мной, вздыхает, делает большие глаза.

— Нечего шарахаться, — говорит он, — как заяц от волка. Думаете, я с таким трудом доставил вас сюда, только чтобы убить?

— А вы думаете, — отвечаю я, — я вам поверю? Вы же сами говорили, в «Терновнике» на все способны ради денег. Я плохо вас слушала! Только не говорите мне, что не хотите отобрать у меня состояние. И что Сью вам в этом не поможет. Наверное, вы потом заберете ее — чуть погодя. Ее вылечат, надеюсь. — Сердце мое больно сжалось. — Умница Сью. Молодец.

— Помолчите, Мод!

— Почему бы это? Чтобы вы убили меня без шума? Так действуйте! И это черное дело будет у вас на совести. А она у вас есть?

— Не такая, — отвечает он с улыбкой, — которую озаботит ваше убийство, уверяю вас. — Он трет пальцами глаза. — Однако миссис Саксби этого не одобрила бы.

— Она?! — удивляюсь я, мельком глянув на женщину. Та смотрит на мыло, на щетку и ничего не говорит. — Вы что, все делаете по ее указке?

— В данном случае — все, — отвечает он многозначительно, но я не понимаю, и он продолжает: — Послушайте меня, Мод. Это был ее план, от начала и до конца. Это она все придумала. Я, конечно, злодей, но не настолько хитер, чтобы ее обмануть.

Похоже, он говорит искренне — но ведь мне так казалось и прежде.

— Вы лжете, — говорю я.

— Нет. Это чистая правда.

— Как это — ее план? — не понимаю я. — Она что, послала вас в «Терновник», к дяде? А еще раньше — в Париж? К мистеру Хотри?

— Она послала меня к вам. Не важно, какими окольными путями я до вас добрался. Может, я и сам проделал бы тот же путь, не подозревая, что за всем этим стоит. Я мог бы и мимо вас пройти и не заметить! И многие мужчины могли бы. Но у них не было бы направляющей руки миссис Саксби.

Я смотрю мимо них.

— Значит, она знала о моем богатстве, — говорю я, чуть подумав. — Так и другие знали, я полагаю. Кого она знает-то — дядю? Или кого-то из слуг?

— Она вас знает, Мод. Прежде всего вас.

Женщина поднимает голову и смотрит на меня — и кивает.

— Я знала вашу мать, — говорит она.

Мою мать! Рука моя тянется к горлу — странно, но материнский портрет лежит в моих вещах, рядом с драгоценностями, ленточка вся истерлась, я не надевала его столько лет... Моя мать! Я приехала в Лондон, чтобы наконец избавиться от нее. А теперь вдруг мне вспомнилась ее могила в дальнем конце парка — никто за ней не ухаживает, не подстригает траву, по белой плите расползается плесень.

114