Тонкая работа - Страница 155

155

— Покажи-ка свою руку, Белинда! — вскричала другая. Белиндой звали сестру Бекон. У всех у них были такие нежные имена. Так и представляешь, как мамаши смотрят на них, маленьких, и мечтают, что вырастут из них балерины. — Давай показывай.

Сестра Бекон сделала вид, что смущается, потом засучила рукав. Ручища у нее была как у шахтера, разве что белая. Когда она согнула ее, мышцы раздулись, как шар.

— Вот что такое ирландский мускул,— сказала она, — это у меня от прабабки.

Другие потрогали и только присвистнули. Потом одна из них сказала:

— Да, почти как у сестры Флю.

Сестра Флю присматривала за комнатой как раз под нами, один глаз у нее косил. О ней говорили, что она когда-то работала в тюрьме.

От этих слов сестра Бекон вспыхнула.

— Почти? — вскричала она. — Это надо еще проверить. Сравним — тогда и посмотрим. Почти!..

От ее рыка проснулись Бетти и миссис Прайс. Заметив шевеление на кроватях, сестра скомандовала:

— Живо спать.

Меня она не видела, не видела, как смотрю на нее из-под полуприкрытых век и желаю ей умереть на месте. Она снова продемонстрировала руку, напрягая могучую мышцу.

— Почти... — буркнула она и кивнула одной из сестер: — Сходи за сестрой Флю, пусть придет сюда. И тогда сравним. А ты, Маргаретта, принесешь веревку.

Сестры встали, пошатываясь и хихикая, и вышли. Первая вернулась через минуту вместе с сестрами Флю, Спиллер и еще одной черноволосой, которая помогала раздевать меня в самый первый день, когда меня сюда посадили. Они вместе пили в комнате под нами. Сестра Спиллер оглядела комнату, уперла руки в боки и произнесла:

— Ага, видел бы вас доктор Кристи! — И рыгнула. — Так что там насчет рук?

И засучила рукав. Сестра Флю и чернявая последовали ее примеру. Вторая, посланная за поручением, вернулась с линейкой и ленточкой, и они принялись обмерять мускулы. Я смотрела на них и глазам своим не верила — так человек, оказавшись в ночном лесу, смотрел бы на гоблинов. А они, встав в круг, подносили светильник по очереди то к одной руке, то к другой, лампа странно полыхала и отбрасывала зловещие тени, и от пива, от жары и от возбуждения их пошатывало, и казалось, они скачут как бесы.

«Пятнадцать!» — кричали они, радуясь. А потом: «Шестнадцать!», «Семнадцать!», «Восемнадцать с половиной!», «Девятнадцать!», «Сестра Флю победила!»

Потом круг распался, они поставили светильник на место и начали ругаться — на сей раз не как гоблины, а как матросы. Только татуировки не хватало. Сестра Бекон стала мрачная как туча. Она просипела:

— Ну ладно, по рукам. Пусть сестра Флю будет первой, хотя я считаю, что жир и мускулы — не одно и то же. — И потерла ладонями о живот. — Ну а как насчет веса? — И оглядела всех победно. — Есть тут кто тяжелее меня?

И сразу двое-трое из присутствующих выступили вперед и заявили, что они тяжелей. Стали их приподнимать, чтобы проверить. Одну уронили.

— Так не пойдет, — сказал тогда кто-то из них. — Вы крутитесь, и нам не понять. Надо по-другому. Лучше давайте встаньте на стул и прыгайте. А мы послушаем, под кем пол сильней затрещит.

— А еще лучше, — сказала чернявая, осклабившись, — если вы прыгнете на Бетти! Посмотрим, под кем она затрещит!

— Да, посмотрим, под кем заверещит!

И все посмотрели на кровать Бетти. Бетти, когда назвали ее имя, открыла глаза — и сразу же закрыла их, от страха.

Сестра Спиллер фыркнула:

— Да она все сделает ради Белинды! Ее нельзя, это будет нечестно. Лучше старушку мисс Уилсон.

— Она-то заверещит — не остановишь!

— Или миссис Прайс.

— Она заплачет. А плач не считается...

— Тогда Мод!

Кто из них это сказал, не знаю, но, хотя до того все дружно смеялись, после этих слов смех внезапно оборвался. Наверное, они переглянулись.

Потом заговорила сестра Спиллер.

— Подвиньте мне стул, — услышала я ее голос, — я залезу...

— Подожди, подожди! — закричала другая сестра. — О чем ты только думаешь! Прыгать на нее нельзя — раздавишь. — И, помолчав, добавила: — Лучше ляг на нее.

Тут уж я откинула с лица простыню и уставилась на них широко открытыми глазами. Может, как раз этого и не следовало делать. Может, они просто придуривались. Но я откинула простыню, и они увидели, что я на них смотрю, — и тут же все опять расхохотались и со смехом кинулись к моей кровати. Сорвали с меня простыню, выдернули из-под головы подушку. Двое навалились мне на ноги, еще двое схватили за руки. Все произошло очень быстро. Как будто огромный, разгоряченный и потный зверь о пятидесяти головах, дышащих жаром, накинулся на меня и ухватил сотней рук. Когда я пыталась вывернуться, меня больно щипали.

— Не троньте меня!

— Заткнитесь! Ничего с вами не случится. Мы только хотим посмотреть, кто тяжелее: сестра Бекон, сестра Спиллер или сестра Флю. Мы только посмотрим, кто из них заставит вас громче пищать. Приготовились?

— Пустите меня! Пустите! Я все скажу доктору Кристи!

Кто-то ударил меня по лицу. Кто-то дернул за ногу.

— А мешать не надо. Ну, кто первый на нее?

— Я, — раздался голос сестры Флю, и другие расступились, пропуская ее вперед. Она огладила платье. — Держите крепко? — спросила.

— Держим, держим, не беспокойся.

— Ну ладно. Крепче держите.

И они растянули меня, как будто я — мокрая простыня, которую им предстоит выкручивать. Мысли свои в тот момент не берусь описать. Я была уверена, что они меня разорвут — оторвут руки и ноги. Я закричала, меня ударили по лицу и стали дергать во все стороны, и я наконец замолкла. Тогда сестра Флю подошла к кровати и, подобрав юбку и раздвинув ноги, стала на коленях надо мной. Кровать заскрипела. Она, потирая руки, уставила в меня косящий глаз.

155